Истине самой по себе свойственна неотразимая притягательность... но одним лишь дуракам даровали боги умение говорить правду, никого не оскорбляя
Краткое резюме:
«…французские дела суть теперь предметом всеобщего внимания, так что все другие новости за ними позабывают».
В связи с чем повелеваем:
«сократительно переводить о смутах во Франции ныне царствующие и не упускать прибавлять известие или примечение, колико их колобродство им самим вредно».
Однако, в итоге,
«Хотя и взяты сильные предосторожности... однако змий, обольститель французской мнимой вольности, находит почти везде путь и вползывает неприметно, заражая ядом своим самые строгие сердца» и «может у нас в черни произвесть ферментацию».
Михаил Михайлович ШТРАНГЕ
Москва: издательство Академии Наук СССР. 1956
Введение
Глава 1. Общественно-политическая жизнь России в последней трети XVIII в.
Глава 2. Начало революции во Франции и первые отклики на нее в России
Глава 3. Отражение в России революционных событий 1791 г. во Франции
Глава 4. Свержение монархии во Франции в оценке русских современников
Глава 5. Отношение русского общества к якобинской диктатуре
Заключение
Источники и литература
Прошу заранее извинения за возможные пропущенные ошибки вычитки в ссылках и верстку, это у меня первый опыт ).
Рекомендуемые по теме ссылки даны перед текстом.
Об авторе
Об авторе - статья-некролог из "Вопрсов истории", 1968, № 9, с.216.
Добавлена М-Ворониным 31.08.09
Трудно писать о Михаиле Михайловиче Штранге как об ушедшем из жизни. Он был столь деятелен в своем труде, столь отзывчив, щедр в отношении к людям, что память хранит его образ во всей непосредственности, живости, обаяния. Так и видишь этого невысокого, крепкого, подвижного человека, его светящиеся умом глаза, слышишь его добрый голос, веселое и меткое слово, ощущаешь его уверенное, дружественное рукопожатие.
Юношеские годы М.М.Штранге прошли во Франции. Там он получил среднее образование, в 1933 г поступил в Парижский университет (Сорбонну) на историко-филологический факультет. Уже в студенческие годы определились научные интересы Михаила Михайловича: он устремленно работал в парижских архивах над материалами русско-французских отношений, в частности культурных связен. Но каким трудным оказался путь от замыслов до свершений! Михаил Михайлович окончил Сорбонну в роковой для Франции 1939 год. Французскую землю топтали фашисты. Михаил Михайлович установил связи с находившимися в подполье коммунистами. Он получил задание принять участие в организации партизанского движения в Верхней Савойе и выполнил его с честью: сплачивал партизан, координировал их боевые выступления. Французское командование партизанских вооруженных сил отметило боевые заслуги М.М.Штранге орденом Военного креста. В 1947 г Михаил Михайлович вернулся на Родину. Он с энтузиазмом обратился к научным занятиям, прерванным войной, сперва в качестве главного библиографа Фундаментальной библиотеки общественных наук АН СССР, а затем научного сотрудника Института истории АН СССР. Прежде всего он отдал долг братьям по оружию — французским партизанам, посвятив им статью «Народное движение Сопротивления в Верхней Савойе в 1941—1944 гг.» («Вопросы истории», 1949, № 8). В 1956 г. вышла в свет монография М.М.Штранге — итог его многолетнего труда — «Русское общество и французская революция 1789—1794 гг.» (в 1960 г. она была опубликована и на французском языке). История русской демократической интеллигенции, отзывчивой на эпохальные события и передовые движения времени, солидарной с прогрессивной борьбой против социального и духовного порабощения, где бы она ни происходила, — это ведущий мотив творческой биографии Михаила Михайловича. Его труды о русских современниках Дидро, Ж.-Ж.Руссо существенно пополняли сложившиеся научные представления о богатстве и разносторонности умственной жизни русского общества второй половины XVIII в. и одновременно расширяли ареал распространения передовой общественной мысли Франции. Никому из предшественников Михаила Михайловича не удавалось с такой убедительностью воспроизвести картину распространения идеи Просвещения в демократических слоях русского общества. От этих работ прямой путь вел к новой монографии — «Демократическая интеллигенция России в XVIII веке» (М., 1965). Она представляет собой очерк истории «ломоносовского племени», каждый шаг которого отмечен борьбой, нуждой, преследованиями и самоотверженным трудом вчерашних выходцев из крепостного сословия. Уже в ходе работы над этой монографией Михаил Михайлович собирал материал и обдумывал пути дальнейшего развития русской разночинной интеллигенции, ее последующем общественной борьбы. Он успел написать лишь первые главы своего исследования, которое обещало стать новым вкладом в советскую историческую науку. Исследованиям Михаила Михайловича присущ особый творческий почерк Он характеризуется глубокой продуманностью и прочувствованностью материала, пристрастием автора к своим героям, пристрастием, которое не ослепляет, а обостряет творческое зрение, ведет к полноте исследования.
Михаил Михайлович принимал активное участие в ряде коллективных труlов Института истории АН СССР таких, как «Всемирная история», «История СССР», «Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма» и другие. Он вел большую работу в области международных научных связей, будучи в течение ряда лет ученым секретарем Национального комитета историков СССР. Немалая доля его энергии и труда вложена в организацию международных научных встреч — франко-советского коллоквиума в Москве в 1961 г., англо-советских коллоквиумов в Лондоне (1963 г.) и Москве (1966 г.), XII международного конгресса исторических наук в Вене (1965 г.). Его идейная убежденность, научная эрудиция высокая культура, глубокий такт вызывали уважение и способствовали росту престижа советской исторической науки в международных научных кругах.
В расцвете сил ушел крупный ученый, коммунист, общественный деятель, гуманный, благородный, принципиальный человек.
p.p.s. от Capra Milana
Спустя месяцы после наших длительных розысков и споров (содержащихся в комментариях к сей записи и в переписке), в сети появилось вот что:
"ШТРАНГЕ Михаил Михайлович (30 сентября 1907, Казань – 1968, СССР). Литератор, историк. В эмиграции во Франции с 1923, преимущественно жил в замке д’Арсин (деп. Верхняя Савойя), которым владели его родители. Окончил Collège de Bonneville (деп. Верхняя Савойя) (1928). Получил диплом конструктора-кораблестроителя. Одно время работал на кораблестроительном заводе в Антверпене (Бельгия). Учился на математическом (1930), затем на историко-филологическом факультете в Сорбонне (1930-е). Занимался литературным трудом. Был завербован в советскую разведку. Известен под именем Мишель Странге. Во время Второй мировой войны участник Сопротивления. Член советской военной миссии во Франции в конце войны, ведал бывшими военнопленными во Франции и репатриацией русских эмигрантов. Получил звание старшего лейтенанта (1944). В 1945–1946 был помощником начальника лагеря «Борегар» (под Парижем). Вернулся в СССР в 1947. Занимался историей Франции и России. Автор изданных в Москве монографий: «Русское общество и французская революция 1789–1794 гг.» (1956) и «Демократическая интеллигенция России в XVIII веке» (1965)."
Источник
Я выделила полужирным шрифтом то, что является, кажется, сведениями новыми.
«…французские дела суть теперь предметом всеобщего внимания, так что все другие новости за ними позабывают».
В связи с чем повелеваем:
«сократительно переводить о смутах во Франции ныне царствующие и не упускать прибавлять известие или примечение, колико их колобродство им самим вредно».
Однако, в итоге,
«Хотя и взяты сильные предосторожности... однако змий, обольститель французской мнимой вольности, находит почти везде путь и вползывает неприметно, заражая ядом своим самые строгие сердца» и «может у нас в черни произвесть ферментацию».
Михаил Михайлович ШТРАНГЕ
РУССКОЕ ОБЩЕСТВО и ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1789-1794 гг.
Москва: издательство Академии Наук СССР. 1956
Введение
Глава 1. Общественно-политическая жизнь России в последней трети XVIII в.
Глава 2. Начало революции во Франции и первые отклики на нее в России
Глава 3. Отражение в России революционных событий 1791 г. во Франции
Глава 4. Свержение монархии во Франции в оценке русских современников
Глава 5. Отношение русского общества к якобинской диктатуре
Заключение
Источники и литература
Прошу заранее извинения за возможные пропущенные ошибки вычитки в ссылках и верстку, это у меня первый опыт ).
Рекомендуемые по теме ссылки даны перед текстом.
Об авторе
Об авторе - статья-некролог из "Вопрсов истории", 1968, № 9, с.216.
Добавлена М-Ворониным 31.08.09
Трудно писать о Михаиле Михайловиче Штранге как об ушедшем из жизни. Он был столь деятелен в своем труде, столь отзывчив, щедр в отношении к людям, что память хранит его образ во всей непосредственности, живости, обаяния. Так и видишь этого невысокого, крепкого, подвижного человека, его светящиеся умом глаза, слышишь его добрый голос, веселое и меткое слово, ощущаешь его уверенное, дружественное рукопожатие.
Юношеские годы М.М.Штранге прошли во Франции. Там он получил среднее образование, в 1933 г поступил в Парижский университет (Сорбонну) на историко-филологический факультет. Уже в студенческие годы определились научные интересы Михаила Михайловича: он устремленно работал в парижских архивах над материалами русско-французских отношений, в частности культурных связен. Но каким трудным оказался путь от замыслов до свершений! Михаил Михайлович окончил Сорбонну в роковой для Франции 1939 год. Французскую землю топтали фашисты. Михаил Михайлович установил связи с находившимися в подполье коммунистами. Он получил задание принять участие в организации партизанского движения в Верхней Савойе и выполнил его с честью: сплачивал партизан, координировал их боевые выступления. Французское командование партизанских вооруженных сил отметило боевые заслуги М.М.Штранге орденом Военного креста. В 1947 г Михаил Михайлович вернулся на Родину. Он с энтузиазмом обратился к научным занятиям, прерванным войной, сперва в качестве главного библиографа Фундаментальной библиотеки общественных наук АН СССР, а затем научного сотрудника Института истории АН СССР. Прежде всего он отдал долг братьям по оружию — французским партизанам, посвятив им статью «Народное движение Сопротивления в Верхней Савойе в 1941—1944 гг.» («Вопросы истории», 1949, № 8). В 1956 г. вышла в свет монография М.М.Штранге — итог его многолетнего труда — «Русское общество и французская революция 1789—1794 гг.» (в 1960 г. она была опубликована и на французском языке). История русской демократической интеллигенции, отзывчивой на эпохальные события и передовые движения времени, солидарной с прогрессивной борьбой против социального и духовного порабощения, где бы она ни происходила, — это ведущий мотив творческой биографии Михаила Михайловича. Его труды о русских современниках Дидро, Ж.-Ж.Руссо существенно пополняли сложившиеся научные представления о богатстве и разносторонности умственной жизни русского общества второй половины XVIII в. и одновременно расширяли ареал распространения передовой общественной мысли Франции. Никому из предшественников Михаила Михайловича не удавалось с такой убедительностью воспроизвести картину распространения идеи Просвещения в демократических слоях русского общества. От этих работ прямой путь вел к новой монографии — «Демократическая интеллигенция России в XVIII веке» (М., 1965). Она представляет собой очерк истории «ломоносовского племени», каждый шаг которого отмечен борьбой, нуждой, преследованиями и самоотверженным трудом вчерашних выходцев из крепостного сословия. Уже в ходе работы над этой монографией Михаил Михайлович собирал материал и обдумывал пути дальнейшего развития русской разночинной интеллигенции, ее последующем общественной борьбы. Он успел написать лишь первые главы своего исследования, которое обещало стать новым вкладом в советскую историческую науку. Исследованиям Михаила Михайловича присущ особый творческий почерк Он характеризуется глубокой продуманностью и прочувствованностью материала, пристрастием автора к своим героям, пристрастием, которое не ослепляет, а обостряет творческое зрение, ведет к полноте исследования.
Михаил Михайлович принимал активное участие в ряде коллективных труlов Института истории АН СССР таких, как «Всемирная история», «История СССР», «Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма» и другие. Он вел большую работу в области международных научных связей, будучи в течение ряда лет ученым секретарем Национального комитета историков СССР. Немалая доля его энергии и труда вложена в организацию международных научных встреч — франко-советского коллоквиума в Москве в 1961 г., англо-советских коллоквиумов в Лондоне (1963 г.) и Москве (1966 г.), XII международного конгресса исторических наук в Вене (1965 г.). Его идейная убежденность, научная эрудиция высокая культура, глубокий такт вызывали уважение и способствовали росту престижа советской исторической науки в международных научных кругах.
В расцвете сил ушел крупный ученый, коммунист, общественный деятель, гуманный, благородный, принципиальный человек.
Спустя месяцы после наших длительных розысков и споров (содержащихся в комментариях к сей записи и в переписке), в сети появилось вот что:
"ШТРАНГЕ Михаил Михайлович (30 сентября 1907, Казань – 1968, СССР). Литератор, историк. В эмиграции во Франции с 1923, преимущественно жил в замке д’Арсин (деп. Верхняя Савойя), которым владели его родители. Окончил Collège de Bonneville (деп. Верхняя Савойя) (1928). Получил диплом конструктора-кораблестроителя. Одно время работал на кораблестроительном заводе в Антверпене (Бельгия). Учился на математическом (1930), затем на историко-филологическом факультете в Сорбонне (1930-е). Занимался литературным трудом. Был завербован в советскую разведку. Известен под именем Мишель Странге. Во время Второй мировой войны участник Сопротивления. Член советской военной миссии во Франции в конце войны, ведал бывшими военнопленными во Франции и репатриацией русских эмигрантов. Получил звание старшего лейтенанта (1944). В 1945–1946 был помощником начальника лагеря «Борегар» (под Парижем). Вернулся в СССР в 1947. Занимался историей Франции и России. Автор изданных в Москве монографий: «Русское общество и французская революция 1789–1794 гг.» (1956) и «Демократическая интеллигенция России в XVIII веке» (1965)."
Источник
Я выделила полужирным шрифтом то, что является, кажется, сведениями новыми.
-
-
04.11.2009 в 19:32Губерния: Казанская губерния
Уезд: г.Казань
Населенный пункт: г,Казань
Год: 1907
По вашему запросу записи не найдены.
- а может быть и так, что Штранге исповедовали лютеранство? Или военнослужащий в царской армии не мог быть "иноверцем"? это не так и важно, конечно, но просто...
-
-
04.11.2009 в 22:43Chère madame,
я выполняю Вашу просьбу, хотя в данном случае у меня есть свои соображения.
«Тем более мне понятно, что у Корякова это слово может обозначать не де юре, а де факто»
Совершенно с Вами согласен. Именно поэтому я и говорил о жаргоне: если даже официально должности не было, то в разговоре в военной среде человек, выполнявший определенные функции, все равно назывался адъютантом. И текст Корякова с этой точки зрения не просто источник, а один из первоисточников уже в силу того, что написан военным человеком в те годы.
«И еще о лингвистических трудностях - "зяте" Возовике. .... В просторечии "зятем" могут назвать не только мужа дочери, но и человека, состоящего в какой-то другой степени родства (мужа племянницы, например)? Вот не знаю...»
Могли, конечно. Но начинать все равно надо с поисков сестры М.М. Штранге.
У меня пока что другой вопрос. Все больше фактов, обнаруженных с помощью Антона, указывает, что большая часть жизни в России семьи Штранге связана с Казанью. А в тексте у Гуля Штранге названы "московскими дворянами". А по другим, пока не проверенным данным, М.Н.Штранге - с Черниговщины. Как бы нам это все увязать, чтобы исключить ошибку и не гоняться за однофамильцем или дальним родственником. (Впрочем, Штранге фамилия не распространенная.) Или все эти перемещения укладываются в реалии военной службы?
Они все укладываются в реалии российской жизни, и здесь может не быть никаких противоречий. На Черниговщине, судя по находкам участников сайта, было целое гнездо Штранге, скорее всего, происходящих от одного корня. И скорее всего, они внесены в Родословную книгу дворян этой губернии. Смотреть надо в РГИА, в фонде Департамента Герольдии Правительствующего Сената (ф.1343) в Питере. Вполне возможно, что кто-то из Штранге во 2-й половине XIX в. поселился в Москве, и даже возможно, имел там собственный дом (на уровне поколения родителей М.Н. Штранге). Надо посмотреть справочники “Вся Москва” (издавались с 1875). Однако умирать они, скорее всего, предпочитали в своих имениях на Черниговщине, ибо в Московском некрополе (3 т., 1907-1908) лиц с такой фамилией, погребенных на Московских кладбищах, не значится. Можно тоже проверить в Департаменте герольдии в Питере, но по Московской губернии они могли и не числиться. Для справедливости утверждения Рабиновича / Гуля было вполне достаточно, если кто-то из Штранге просто проживал в Москве. Неплохо бы выяснить, где обучался М.Н. Штранге. Если выяснится, что, скажем, в Москве, то вопрос просто снимается. Ну, а на службу он попал в полк, квартировавший в Казани. В дореволюционной России офицеры старались службу проходить в одном и том же полку. Так что осел М.Н. Штранге там надолго. Но к дворянству Казанской губернии так никакого отношения и не имел, и имя Штранге отсутствует в соответствующей родословной книге (см.: Казанское дворянство 1785-1917 гг.: Генеалогический словарь. Казань: ж. “Эхо веков”, 2001. 640 с.)
«Вообще, вот что любопытно. Михаил Николаевич - традиционное русское имя-отчество. Он - из семьи обрусевших немцев.»
Даже если бы он лично приехал из Германии, по русским административным канонам он был имел имя-отчество, переделанные на русский лад. Мог быть каким-нибудь Михелем, а папа Николаусом, а в русских документах он бы был Михаилом Николаевичем. Тем более, для человека, который родился в России. Но мы не знаем, как они называли себя дома.
«А его жена, девичью фамилию которой мы не знаем, Эмма Мельхиоровна, по имени-отчеству судя, должно быть, из немецкой семьи, еще не так ассимилированной. Логично или нет?»
В принципе да, но обратите внимание, что по совестким документам (следственное дело) она проходит как Михайловна. А “Мельхиоровна” – это восходит к сообщению о смерти в эмигрантских газетах.
А где в конце 19 века сосредоточивались в России этнические немцы? иначе, где бы, теоретически, искать Эмму Мельхиоровну?
Оооооо... Искать, скорее всего, надо в той же Черниговской губернии. Хотя могла быть и из приволжских немцев (но те больше были в Саратовской губернии). Из приезжих были еще московские и петербургские, а из “природных” – прибалтийские. Для начала необходимо узнать ее девичью фамилию. Ну, а помочь этому могут документы из двух московских архивов:
- из рукописного отдела РГБ (те три папки, о которых на сайте уже говорилось)
- из РГВИА (военно-исторического архива), находящегося в Лефортовском дворце. Там будут послужные списки М.Н.Штранге, а также разрешение на брак, а то и копии свидетельств о венчании и о рождении детей).
Но для этого кто-то должен поработать в Москве – по Интернету это не находимо.
-
-
04.11.2009 в 22:52Конфессия: Православная
...По вашему запросу записи не найдены.
- а может быть и так, что Штранге исповедовали лютеранство?
Да, и скорее всего.
Или военнослужащий в царской армии не мог быть "иноверцем"? это не так и важно, конечно, но просто...
Мог быть кем угодно: все христианские конфессии, мог быть мусульманином (хотя в этом случае служил бы в национальных частях), мог быть даже евреем. В последнем случае у него были бы сложности при прохождении офицерских чинов, но таковые были. Так же как Россия знала и еврейские дворянские роды, начиная с баронов Гинцбургов, да и Поляковых сюда же
-
-
04.11.2009 в 22:52Текст у Р.Гуля:
"Вот как описывает бывший член советской военной миссии, капитан М.Коряков отправку в “Борегар” советской девушки. На рю де Гренель в советскую военную миссию пришла молоденькая девушка, бывшая советская, и встретила как раз капитана Корякова. Коряков называет ее “Дунькой” и приводит их диалог:"
www.pseudology.org/Gul/Part_03_04.htm
Если Вихорев, которого Коряков видит в Париже, и есть начальник политотдела военной комиссии по репатриации, а не какой-то "левый" Вихорев, про которого мы ничего не знаем, то Коряков, работая в этой миссии (а так следует понимать?), мог еще неоднократно встретить этого генерала...
Но уж со Штранге, если тот был постоянным работником этой миссии, они должны были бы сталкиваться регулярно?
Сколько там вообще было человек, как они делили функции? Т.е. из эпизода с "Дунькой" получается - Коряков - кадровый военный, работает в миссии, но не участвует в насильной отправке русских в лагерь, это дело - НКВД? и от него, Корякова, не требуется ловить сограждан?
И забегаю вперед, но это тоже неминуемый вопрос: откуда известна фамилия начальника Борегара, полковника Никонова? что еще о нем известно? если это открытые данные, то нет труда установить и его инициалы, послужной список. А тогда и о его помощнике лейтенанте М.Штранге должна быть информация.
А если это все до сих пор засекречено, то откуда, тем не менее, стало известным? от кого? когда? сколько человек это подтверждает? Не были же они невидимками. Из такой головокружительной цифры репатриантов сколько-то сотен прошли через Борегар, и из них-то хотя бы 20-30 человек должны были видеть в лицо начальника и помощника, знать их имена.
По поводу Вихорева и Штранге. А что, если Штранге просто-напросто переводчиком был у Вихорева? А.Вихорев возглавляет делегацию в Берне, потом приезжает в Париж. Ну, возможно, английский он знал немножко, но для серьезных переговоров и оформления международных документов этого явно недостаточно. Нужен был переводчик, для которого французский - родной язык. И в то же время человек проверенный. Вот им и оказался Штранге.
-
-
04.11.2009 в 22:56www.soldat.ru/spravka/
Командный состав РККА и РКВМФ в 1941-1945 годах
www.soldat.ru/kom.html
Маршалы, генералы и адмиралы в 1940-1945 гг.
www.soldat.ru/spravka/generals/
Пригодится, к этому делу и вообще.
Не буду говорить, что этот справочник - альфа и омега, но Вихорев Александр Иванович, генерал-майор авиации, там один-единственный. Однофамильецв нет.
-
-
04.11.2009 в 23:08" Таким образом, от ответа на вопрос, есть ли А.Вихорев - глава комиссии по репатриации, и А.И.Вихорев вышеназванный замполит, одно и то же лицо или нет, зависит оценка мемуаров М.Корякова в качестве источника информации. Потому что отдельные неточности, ошибки памяти и т.д. вписываются в нарратив. Но совокупность неточностей и ошибок ведь приводит в целом к оценке источника как достоверного или не очень достоверного. Так?»
От соответствия этих двух личностей оценка мемуаров Корякова никак не зависит, ибо Вам еще предстоит доказать, что Вихорев в разговоре с Коряковым не мог врать. А у него могли быть любые соображения, по которым он не желал первому встречному раскрывать свои знакомства. И я это указал среди вариантов. Посмотрите мой верашний текст.
Я много работал с мемуарами Корякова в их “парижской” части, и ни одной неточности, выявляемой в сопоставлении с другими источниками, не нашел. Везде, где поддавались проверке сведения, сообщавшиеся Коряковым, они оказывались точными. Например, при описании людей в сопоставлении, скажем, с мемуарами Гуля. Эти два человека друг друга в 40-е гг. не знали, а по описаниям, которые они давали третьим лицам, последние вычисляемы. При этом Коряков давал имена, а Гуль случайно встречал некоторых офицеров советской миссии. Теперь можно назвать, кого он описывает.
-
-
05.11.2009 в 00:10bear-ours
Доказать или опровергнуть мотивы Вихорева мы вообще не можем, имея один-единственный эпизод в пересказе одного-единственного лица.
Я указал на то, что такое его поведение, отрицание знакомств, которые сами собой по его легенде напрашиваются, вызывает больше подозрений, чем если бы он несколькими незначащими фразами отделался от любопытного Корякова: "да, встречался, но, знаете ли, мимоходом, у меня были другие функции". Ну, замполит и замполит, немножко знал Кондратюка, немножко слышал о других асах авиации... То, что он бывший замполит, не является тайной спецслужбы. И то, что он теперь миссию будет возглавлять, - тоже не тайна. В общем, каким-то непрофессиональным для НКВД-шника он представлен в этом эпизоде. Есть же такое понятие в инструментарии историка, как "психологическая достоверность", "логическая достоверность"?..
Но спор этот, вижу, что не стоит продолжать, и не будем. Мои сомнения - это мои сомнения. Главное, нужно идентифицировать Вихорева. Его в любом случае нужно идентифицировать.
================
А Ф.И.Видясов тоже стал потом историком?
Статья "Контрреволюционные замыслы иностранных империалистов и корниловщина", "Вопросы истории", 1963, N 5, автор точь-в-точь с такими инициалами. Правда, одна эта публикация за ним числится в истор.журналах.
Если они со Штранге с 1945 года пересекались, так, может, есть смысл поискать какие-нибудь воспоминания, заметки и зацепки у Видясова или в его близком окружении? может, Штранге ему в журнале и протекционировал?..
Ну да, правильно.
"Все в порядке. Федор Иванович Видясов только что из Москвы вернулся: на юбилейную сессию Академии наук ездил, французских ученых сопровождал."
И учился в ИФЛИ. Т.е. какое-то отношение к истории имел.
-
-
05.11.2009 в 00:40Текст у Р.Гуля:
"Вот как описывает бывший член советской военной миссии, капитан М.Коряков отправку в “Борегар” советской девушки. ....."
У Гуля это, действительно, есть, но лучше смотреть у самого Корякова.
Если Вихорев, которого Коряков видит в Париже, и есть начальник политотдела военной комиссии по репатриации, а не какой-то "левый" Вихорев, про которого мы ничего не знаем, то Коряков, работая в этой миссии (а так следует понимать?),
Нет. Коряков и был во время своего нахождения в Париже был причислен к посольству (был в прямом подчинении первого секретаря посольства Ф.И. Видясова), а не к репатриационной миссии. Просто он был капитан, ходил в военной форме, и для эмигранта первой волны Гуля являлся членом военной миссии (со стороны эти различия в принципе не видны). Ему как журналисту предложили отвечать за выпуск газеты “Вести с Родины” для бывших военнопленных, которая передавалась по телеграфу из Москвы.
Вот еще информация о Вихореве, которую приводит Коряков (сразу обращаю внимание любителей огульной критики: этот пассаж – не текст свидетеля, в отличие от описания встречи во дворе, а текст, сводящий воедино сведения, полученные в разговорах с третьими лицами. А, значит, он указывает лишь на ту информацию, которая циркулировала внутри посольства, а точность рассказчика определяется лишь точностью передачи этой информации):
“Несколько позже я узнал, что ген. Вихорев никогда не служил в авиации. Он был чекист, в НКВД сделал всю свою карьеру. Авиационную форму носил для близира, как и многие другие офицеры военной репатриационной миссии. Впрочем, миссия эта занималась не столько репатриацией, сколько другими делами. В то время, как Гузовский был начальником «общей сети» НКВД, генерал Вихорев был начальником так называемой «тактической сети» НКВД во Франции.”
В этом случае именно Вихорев занимался отловом и охотой за невозвращенцами.
Могут ли при этом два Вихорева оказаться одним и тем же лицом? Теоретически могут, а могут и не быть, даже если окажутся полными тезками. Но на достоверность никаких мемуаров любой из этих вариантов влияния не окажет, ибо люди описывают то, что видели, слышали, а в ряде случаев (для советских военных мемуаров) – то, что им еще разрешит описать цензура. А описание любых встреч или разговоров - это лишь блики с реальности, как мгновенные фотографии
«мог еще неоднократно встретить этого генерала...»
Теоретически мог, но здесь он описывает их первую встречу, которая, по-видимому, не располагала к дальнейшим контактам. К тому же Коряков жил в городе, в казармах Рейи, где не было контроля, а не в посольстве и не в других “колониях”, контролировавшихся миссией. Да и по работе больше мотался по Парижу, решая вопросы бумаги, печати, цензуры, а не сидел в посольстве (он это описывает).
Но уж со Штранге, если тот был постоянным работником этой миссии, они должны были бы сталкиваться регулярно?
Нет, конечно. Штранге жил отдельно, был при Вихореве, а то и в Борегаре, и с ним они могли лишь случайно где-то пересекаться (скажем, при посещении Штранге посольства, к которому он имел лишь слабое отношение, когда там находился и Коряков), не имея никаких общих функций. Пересекаться могли лишь в коридорах, во дворе, в канцелярии, в буфете, ибо посещение чужих кабинетов пресекалось строжайше. Секретность-с. Теоретически могли позднее пересекаться на официальных приемах в посольстве. С лета 1945 по март 1946. Но в любом случае он описывает лишь первую встречу. Значит, в последующем ничего заметного в их контактах не было, даже если они и пересекались случайно.
Сколько там вообще было человек, как они делили функции?
Думаю, это – работа для монографии. Если кто-нибудь доберется когда-нибудь до этих документов в Москве, сопоставит с мемуарами и эмигрантской публицистикой тех лет – документальный детектив получится, бестселлер.
Т.е. из эпизода с "Дунькой" получается - Коряков - кадровый военный, работает в миссии, но не участвует в насильной отправке русских в лагерь, это дело - НКВД? и от него, Корякова, не требуется ловить сограждан?
Нет, конечно, не участвует. Как я писал, он не был в миссии. А вот свидетелем того, что происходило в стенах самого посольства, отчасти был. Он был из военнопленных, причем в плену был несколько дней: 22 апреля 1945, под Дрезденом предприняли безнадежное наступление войска фельдмаршала Шернера. Коряков был захвачен в плен в бою, в рукопашной. Потом оказался в Париже. И ждал отправки в СССР. Но когда она уже пришла в марте 1946, явно под видом ареста, умудрился бежать.
И забегаю вперед, но это тоже неминуемый вопрос: откуда известна фамилия начальника Борегара, полковника Никонова? ..... Не были же они невидимками. Из такой головокружительной цифры репатриантов сколько-то сотен прошли через Борегар, и из них-то хотя бы 20-30 человек должны были видеть в лицо начальника и помощника, знать их имена.
Ниже я приведу то, что у меня в книге об эмиграции во Франции в 40-е гг. есть о Борегаре – это тексты 40-х гг. Но они довольно длинные, поэтому придется разбить на несколько кусков.
По поводу Вихорева и Штранге. А что, если Штранге просто-напросто переводчиком был у Вихорева? ... И в то же время человек проверенный. Вот им и оказался Штранге.
Логично, что в “адьютанты” (как бы эта должность ни называлась) во Франции генералу, занимающемуся секретными операциями, дадут человека, владеющего французским. Но если это так, то Штранге должен был быть в курсе очень многих черных дел...
-
-
05.11.2009 в 00:44Внешняя политика Советского Союза, 1945 год. Документы и материалы, 4 сентября - 31 декабря 1945 г.
(Политиздат, Москва, 1949 г.)
На этой странице - оглавление www.lawlibrary.ru/izdanie17752.html. Это чтобы знать примерно, где что есть и где что можно искать
О ходе репатриации советских граждан
Интервью Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации генерал-полковника
Голикова корреспонденту ТАСС [7 сентября]
О репатриации советских граждан из Швейцарии (Сообщение ТВСС, опубликованное
2 октября)
Далее еще несколько указателей, но уже поздно, сейчас не могу дальше просматривать.
Второе - текст, я не установил его происхождение, но интересная штука.
"Перед началом второй мировой войны на территории Франции действовали две крупные нелегальные резидентуры Разведуправления РККА..."
www.agentura.ru/dossier/russia/gru/imperia/agen...
В конце приписка:
По The Rote Kapelle. The CIA’s History of Soviet Intelligence and Espionage. Networks in Western Europe. 1936-1945. Washington, 1979.
Поросков Н. Указ. соч.
Граждане, офф-топ, но важный: если перейдете на ступень выше, встретите Р. и У.Кучинских, родственников Ю.Кучинского, на которого мы тоже "охотились" в связи с публикацией его книги.
www.agentura.ru/dossier/russia/gru/imperia/agen...
-
-
05.11.2009 в 00:57Доказать или опровергнуть мотивы Вихорева мы вообще не можем, имея один-единственный эпизод в пересказе одного-единственного лица.
Вы правы, но именно поэтому у нас НЕТ НИКАКИХ ОСНОВАНИЙ для подвергания сомнению текста свидетеля, написанного едва ли не по горячим следам. Это просто данность, с которой можно рабираться, если интересует личность Вихорева.
Но спор этот, вижу, что не стоит продолжать, и не будем.
ОК
А Ф.И.Видясов тоже стал потом историком?
Он журналист, ИФЛИ вместе с Коряковым кончал.
Статья "Контрреволюционные замыслы иностранных империалистов и корниловщина", "Вопросы истории", 1963, N 5, автор точь-в-точь с такими инициалами. Правда, одна эта публикация за ним числится в истор.журналах.
Вполне мог. Но Вы же пишите о центральных журналах. Он мог публиковаться в университетских вестниках, в отдельных сборниках и т.п. Центральные исторические журналы вообще показатель слабый. Они престижны, но статьи в них пробивать себе дороже, а сейчас, когда они, и ряд других, оказались обязательными для публикаций, необходимых для защиты докторских диссертаций, это еще и денег стало стоить (во всяком случае, диссертанты мне об этом рассказывали). У меня более 2,5 сотен работ по истории, и ни одной – в «Вопросах истории» или в «Отечественной истории». И не топоплюсь.
Если они со Штранге с 1945 года пересекались, так, может, есть смысл поискать какие-нибудь воспоминания, заметки и зацепки у Видясова или в его близком окружении?
А вот Видасов Штранге мог знать значительно лучше Корякова.
-
-
05.11.2009 в 01:06-
-
05.11.2009 в 02:40Нашел сайт со справочниками:
Находка, действительно, полезная. Но, обратите внимание: там нет генералитета НКВД. А это не РККА и РКВМФ. Это – третья группа
-
-
05.11.2009 в 14:51-
-
05.11.2009 в 15:09Spasibo
-
-
06.11.2009 в 08:30www.diary.ru/~vive-liberta/p84766207.htm
(Не знаю, как скоро мы превысим предел допустимых к одной записи комментариев, а мне совсем не хочется, чтоб полезный материал потерялся!)
Запись я "прикрыла" от незарегистрированных, чтобы неопубликованные материалы, которые будут появляться, просто так не расходились по сети. Если кто-то серьезно заинтересуется, всегда постучится. )
И, думаю, хорошо, что наши поиски движутся по нескольким линиям одновременно: Казань, генералитет советской армии... со столичными архивами хуже, но, может, кто-нибудь озадачит знакомых?
Предлагаю сделать тайм-аут, до выяснения новых фактов или получения новых сведений.
-
-
30.09.2011 в 22:12p.p.s. от Capra MilanaСпустя месяцы после наших длительных розысков и споров (содержащихся в комментариях к сей записи и в переписке), в сети появилось вот что:
"ШТРАНГЕ Михаил Михайлович (30 сентября 1907, Казань – 1968, СССР). Литератор, историк. В эмиграции во Франции с 1923, преимущественно жил в замке д’Арсин (деп. Верхняя Савойя), которым владели его родители. Окончил Collège de Bonneville (деп. Верхняя Савойя) (1928). Получил диплом конструктора-кораблестроителя. Одно время работал на кораблестроительном заводе в Антверпене (Бельгия). Учился на математическом (1930), затем на историко-филологическом факультете в Сорбонне (1930-е). Занимался литературным трудом. Был завербован в советскую разведку. Известен под именем Мишель Странге. Во время Второй мировой войны участник Сопротивления. Член советской военной миссии во Франции в конце войны, ведал бывшими военнопленными во Франции и репатриацией русских эмигрантов. Получил звание старшего лейтенанта (1944). В 1945–1946 был помощником начальника лагеря «Борегар» (под Парижем). Вернулся в СССР в 1947. Занимался историей Франции и России. Автор изданных в Москве монографий: «Русское общество и французская революция 1789–1794 гг.» (1956) и «Демократическая интеллигенция России в XVIII веке» (1965)."
Источник
Я выделила полужирным шрифтом то, что является, кажется, сведениями новыми.
-
-
01.10.2011 в 00:38Так у него день рождения! Ура Михаилу Михайловичу!
Capra Milana, спасибо!
-
-
01.10.2011 в 08:11АиФ, я нисколько не против поздравить М.М., даже независимо от того, точная дата (30.09) указана на сайте или нет. Ведь это вспомогательная страница сайта о М.И.Цветаевой...
-
-
01.10.2011 в 08:30На сей раз со своим резюме )
Уважаемые коллеги, сообщаю вам результаты поисков по линии Ф.И.Видясов-М.М.Штранге. Предупреждаю сразу – во-первых, к ответу на главный вопрос о Мих.Мих.Штранге они нас не приближают; во-вторых, оказались эти результаты… не знаю, насколько неожиданными.
Ввиду довольно длинного "вводного" текста убираю его под кат.
Эта заметка в некотором смысле послужила мне отправной точкой. Я отыскала московский адрес Любови Михайловны и вместе с тем обратила внимание на Марию Федоровну Видясову.
Мария Федоровна – доктор исторических наук, профессор, заведует кафедрой политологии Востока Института стран Азии и Африки при МГУ. Родилась 7 мая 1945 года. Фамилия и отчество, и год рождения – это может быть совпадением, разумеется. Как и область научных интересов (я имею в виду, что Любовь Михайловна долго работала в Алжире, и на выбор ее дочери могло повлиять).
Была не была, мы с коллегой написали письмо Марии Федоровне (с извинениями за возможную ошибку и просьбой к родителям М.Ф., если мы все же не ошибаемся, поделиться какими-нибудь сведениями о пребывании Штранге во Франции в конце и после войны), и 30 декабря 2009 года получили ее ответ. Она подтвердила, что ее отец – интересующий нас Федор Иванович Видясов. К большому сожалению, его не стало в 1996 году; среди его личных заметок, видимо, материалов о Штранге не осталось. Мария Федоровна сказала, что попыталась связаться с женой советского посла Богомолова, но без успеха. Может быть, ей удастся все-таки разыскать еще кого-либо из сотрудников МИД, кто работал в 1945-46 во Франции. Я не восприняла это как определенное обещание и понимаю, что ей не до наших розысков. По крайней мере, мы знаем, что Любовь Михайловна нам ничем тут не поможет.
Прочие выводы, к которым можно придти на основании всей этой информации, оставляю на усмотрение каждого индивидуально. <конец самоцитаты>
А вывод, который вы и так, уверена, "прочли по умолчанию": претендуя на близкое знакомство с Федором Видясовым, мемАУрист М.Коряков допускает уже грубую (если и можно быть снисходительным в отношении неверного отчества Полынина) ошибку.
Повторю еще раз строчки из его "свидетельства":
"Приехал холостяком первый секретарь посольства Ф.И.Видясов — вскоре женился на машинистке Любочке; теперь она уже катала в коляске своего первенца. <...> Выйдя из проходной на дворик, я увидел возле клумбы, блестевшей мокрой травой, Ф.И.Видясова с ребенком на руках и генерала Вихорева. Первый секретарь посольства Видясов был не только мой начальник по газете «Вести с родины», но и товарищ: мы вместе учились, хоть и на разных факультетах, в московском ИФЛИ. Он был добр, отзывчив, принял во мне горячее участие, когда меня привезли в Париж. Разговаривая с генералом, он забавлялся с сынишкой, подбрасывая его на воздух. Белый и пухлый, в вязаном колпачке с кисточкой, мальчишка лениво пищал, смеялся <...> Видясов, желая скрыть смущение, кряхтел и ухал на сынишку, то подбрасывал на воздух, то пытался поставить на ноги."
И еще к этому, впрочем, совсем уже мелочь. Уважаемые коллеги, имеющие детей. Вспомните, пожалуйста, когда ребенок начинает смеяться и когда его можно попытаться поставить на ноги, не рискуя нанести травму? В 6-7 месяцев, не раньше. А ребенку Видясова (дочери Марии, а не сыну, подчеркиваю еще раз) в описываемом эпизоде от силы 3 месяца.
-
-
01.10.2011 в 15:16Среднестатистический младенец начинает улыбаться в ответ на внешние раздражители (голос родного человека, игрушку, еду) к 5-6 месяцам. Но это относится к современным детям, к поколениям так наз. акселератов. Трехмесячный ребенок 1945 года - существо в пеленках, еще не созревшее, чтобы смеяться, а поставить его на ножки отец в здравом уме не попытался бы.
впрочем, совсем уже мелочь
Дьявол в деталях.
Собственно, кто бы сомневался )
-
-
02.10.2011 в 07:24Capra Milana, действительно. Это больше, чем ошибка, как говорит Фуше, это - ложь
-
-
02.10.2011 в 19:39Capra Milana, правильно сделали, что скопировали сюда. Чтобы всем было видно.
-
-
16.11.2013 в 22:5604.11.2009 в 12:17
А его жена, девичью фамилию которой мы не знаем, Эмма Мельхиоровна, по имени-отчеству судя, должно быть, из немецкой семьи, еще не так ассимилированной. Логично или нет?
А где в конце 19 века сосредоточивались в России этнические немцы? иначе, где бы, теоретически, искать Эмму Мельхиоровну?
Мы знаем девичью фамилию Эммы Мельхиоровны. Ее фамилия Рам (Rahm). Она была дочерью Мельхиора Яковлевича Рама, швейцарского гражданина, с 1863 г. основавшего весьма значительное по тем временам производство сельхозорудий, предметов благоустройства (вплоть до портативных дачных клозетов). В 1918 г. Рам вернулся в Швейцарию. Пятеро его сыновей, как замечает публикатор писем Мирского (Oxford Slavonic Papers, New Series, Volume XXX, 1997), были кандидатами на пост консула Швейцарии, но консульство в Казани так и не открылось. Племянница Эммы Мельхиоровны, Валерия (Lery), пользовалась вниманием Эфрона, о чем можно прочитать у того же Мирского. Там, если покопаться, вообще идут феерические подробности - сиамские принцы и все такое прочее, только сидеть и из Гуглбукса выковыривать. Что касается Штранге, то был он обычным пехотным офицером, никакой приставки фон в его фамилии не было, служил в Лаишевском батальоне в Казани, жительствовал действительно на Третьей Горе, никаких имений под Казанью, как где-то говорилось, у пехотного офицера быть не могло, обеспеченным человеком он стал наверняка только после женитьбы на Эмме Мельхиоровне.
Если что-то не так технически, то прошу извинить, это первая запись на Дневниках))
-
-
17.11.2013 в 16:26Дата рождения Эммы известна? Место рождения? Когда она вышла замуж за Штранге? Откуда известно о Лаишевском батальоне - по каким спискам?
стал наверняка - пока все "наверняка" опустим
Интересно вот кстати, что снова здесь появляется Эфрон. Не так, так эдак...
-
-
18.11.2013 в 00:50Относительно брака Штранге и Эммы Рам источником являются комментарии к письмам. Ни дата рождения Эммы, ни время вступления брак мне неизвестны. При остром желании это можно было бы после известных хлопот выяснить в нашем архиве, но это не стопроцентно, да и острого желания не имеется). О Лаишевском батальоне известно из книги "Вся Казань, Адресная и справочная книга с приложением плана", 1899 г. В списке жителей Мих Ник. Штранге указан на стр. 551. Там же дан его адрес (Грузинская ул, д.Гейнст) и отсылка к стр. 112 (списку офицеров и военных чиновников Лаишевского резервного батальона, там он поручик).
В свою очередь "Вся Казань" на 1910 г. учит нас на с. 84 раздела VI "Адреса жителей г.Казани", что Ми.Ник. Штранге уже стал стал младшим штаб-офицером, 236 Лаишевского резервного бат-на, имел чин подполковника и жительствовал в д.Гейст на Третьей Горе (тел. 593)
Поскольку я неплохо знаю старую Казань, то мне показались довольно неожиданными адреса Мих.Ник. Первое сомнение возникло относительно дома Гейнст на Грузинской (1899). Такой фамилии среди казанских домовладельцев той поры я не припомню. Были две известных домовладелицы - одна О.С.Гейнс (вдова губернатора г.-лейт. Гейнса, два дома: на Владимирской и на Дальне-Архангельской), вторая С. К.Гейст,София Кондратьевна владела табачным производством и очень симпатичным домом на Вознесенской. Кстати, именно этот адрес дает нам "Вся Казань" на 1910 г. в качестве адреса Мельхиора Як. Рама. И это при том, что рамовское производство было на углу Успенской и Триумфальной. Ту же Успенскую дает нам "Вся Казань" в 1910 г. как улицу, где был расположен собственный дом С.К.Гейст. в разделе V "Адреса домовладельцев г.Казани" (думаю, что там было расположено ее табачное и махорочное производство). Но это все излишние подробности, я понимаю.
Вот, собственно, все, что я имею доложить по этому поводу.
-
-
18.11.2013 в 07:36Но это все излишние подробности, я понимаю.
Подробностей лишних не бывает. Фамилии могли, конечно, и перепутать и сделать из двух одну, составители справочников тоже люди ).
В общем, отлично, мама и папа нашлись, и связи, благодаря которым Штранге стали советскими, прослеживаются.
-
-
25.11.2013 в 18:11