"Я очень близок к решению, - ответил Вильгельм, - только не знаю, к которому"
Народ, то — день великий твой!
Ты избежал тогда засады.
Пусть вспомнят камни мостовой,
Как здесь сложили баррикады!
Воспоминанье оживет...
Какая выпала нам карта!
Ведь нас в грядущее ведет
День восемнадцатого марта!
Рычали яростно полки,
Измену генералов чуя,
И голытьба, сжав кулаки,
Отбила пушки, негодуя.
И укрываться от суда
Пришлось правителям-вампирам...
Свисали вольно повода...
Париж чреват был новым миром.
То был твой день, безвестный люд,
День синеблузой диктатуры!
Ее впервые создал труд,
Ей стены удивлялись, хмуры.
Да, ты прославлен на века,
Штаб пролетариев, которым
Стал достопамятный ЦК,
Что дал отпор парламентерам!
И толпы к ратуше стеклись...
Там, жизнерадостный и юный,
Париж, чьи дети поднялись,
Провозгласит свою Коммуну...
И пушки заревели с круч:
Мы разгромим буржуазию!
И солнца выглянувший луч
Ласкал народную стихию...
О, как цвела тогда весна!
Как этим утром, в Жерминале,
Будя народы ото сна,
Знамена красные сияли!
Сверкая в синих небесах,
Лоскутья-флаги золотели,
И даже в мрачных рудниках
Призывно отблески алели.
Эжен Потье
«Пушки Монмартра» - первая передача цикла о Парижской Коммуне (онлайн-трансляция состоялась 18 марта, в 18 часов по моск.времени)
Ты избежал тогда засады.
Пусть вспомнят камни мостовой,
Как здесь сложили баррикады!
Воспоминанье оживет...
Какая выпала нам карта!
Ведь нас в грядущее ведет
День восемнадцатого марта!
Рычали яростно полки,
Измену генералов чуя,
И голытьба, сжав кулаки,
Отбила пушки, негодуя.
И укрываться от суда
Пришлось правителям-вампирам...
Свисали вольно повода...
Париж чреват был новым миром.
То был твой день, безвестный люд,
День синеблузой диктатуры!
Ее впервые создал труд,
Ей стены удивлялись, хмуры.
Да, ты прославлен на века,
Штаб пролетариев, которым
Стал достопамятный ЦК,
Что дал отпор парламентерам!
И толпы к ратуше стеклись...
Там, жизнерадостный и юный,
Париж, чьи дети поднялись,
Провозгласит свою Коммуну...
И пушки заревели с круч:
Мы разгромим буржуазию!
И солнца выглянувший луч
Ласкал народную стихию...
О, как цвела тогда весна!
Как этим утром, в Жерминале,
Будя народы ото сна,
Знамена красные сияли!
Сверкая в синих небесах,
Лоскутья-флаги золотели,
И даже в мрачных рудниках
Призывно отблески алели.
Эжен Потье
-
-
03.04.2011 в 05:55-
-
03.04.2011 в 09:121. Зори Парижа
film.arjlover.net/info/zori.parizha.avi.html
2. Новый Вавилон
film.arjlover.net/info ovyj.vavilon.avi.html
3. Трубка Коммунара
film.arjlover.net/info/trubka.kommunara.1929.av...
4. Трубка Коммунара (читает -- О. Даль)
film.arjlover.net/info/trubka.kommunara.avi.htm...
5. Два Друга (по Мопассану)
rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=1824696
6. Коммуна (Париж, 1871)
politazbuka.ru/statii/perevody/475-revolyucionn...
7. Елена Камбурова - Мальчишки Парижской Коммуны
politazbuka.ru/zakachat-fail/finish/4/720.html
-
-
03.04.2011 в 09:20Да простят меня авторы радиопередачи!
И да не постигнет меня участь Вессе!
www.youtube.com/watch?v=2RO2ImeFdTs
-
-
03.04.2011 в 09:49www.youtube.com/watch?v=_DKgJNRAVpM
-
-
03.04.2011 в 12:20-
-
04.04.2011 в 18:341. у нас в адресной строке - www.youtube.com/watch?v=2RO2ImeFdTs
2. вставляем в самом начале: ssyoutube.com/watch?v=2RO2ImeFdTs и жмём enter
3. ждём пару секунд, а затем из предл.ю списка выбираем, например, mp4-файл.
Кстати, сообщение от тов. Rexy-Craxy:
1. www.youtube.com/watch?v=6nJ7dMVmxfc - видеоролик о Лежене и супругах Кухно (источник)
2. Ещё ролик о Лежене: www.youtube.com/watch?v=ZLelBBFf3YY
3. Вопрос: Кто-нибудь из историков-профи контачит (или собирается связаться) с Ольгой Михайловной?
3. Книгу А. Кухно "Жизнь под красным знаменем" скоро отсканирую.
-
-
04.04.2011 в 19:11Кто-нибудь из историков-профи контачит (или собирается связаться) с Ольгой Михайловной?
Вот кого у нас нет, так это историков-профи. Только изредка появляющийся Дмитрий Бовыкин, но от темы Коммуны он далек.
Впрочем, если речь о Новосибирске, в ЖЖ есть хороший человек, novi_9.
-
-
04.04.2011 в 19:40А у меня обещатое. Обещанное то есть.
Как известно, Французский Банк, «цитадель богатой буржуазии», не только вышел невредимым из гражданской войны, не только сохранил в неприкосновенности свои миллиарды и свой кредит, но еще оказался, через короткое время после этого, в состоянии выплатить обширный дивиденд своим акционерам. Политика Коммуны, не попытавшейся даже наложить руку на это учреждение, чтобы использовать его огромные ресурсы в целях нападения или, по крайней мере, своей защиты от реакционной «деревенщины» Версаля, всегда казалась необ'яснимой и друзьям, и злейшим противникам пролетарской революции. Даже реакционный историк Добан замечает: «Двух пушек было бы достаточно, чтобы разбить сопротивление Банка, а четыре нац.гвардейца, во главе с капралом, могли бы одни завладеть всеми финансовыми учреждениями Парижа». По его мнению, Банк был обязан своим спасением тому, что «Коммуна отнеслась с уважением к частной собственности». «Не будем же бранить ее за это», спешит он прибавить...
Совершенно верно, Коммуна на частную собственность не посягала. Но был ли Французский Банк частной собственностью? И в принципе ли неприкосновенности частной собственности, который проводила — правильно или ошибочно — пролетарская Коммуна, заключается все дело?
В вопрос о политике Коммуны по отношению к Банку, пожалуй, и доныне не внесено достаточно ясности. В этом повинны прежде всего сами участники революции 1871 г., когда они, вскоре после своего поражения, стали слишком страстно критиковать деятельность Коммуны и особенно некоторых из ее членов. Но особенно резко формулирует обвинение против Коммуны один из ее наиболее талантливых историков, Лиссагарэ. «Члены Совета (т.е. Коммуны) в своем ребяческом волнении истинных заложников, находившихся перед самым их носом, не заметили; а это были: Банк, регистратура и домены, касса податных сборов и депозитная касса. Вот с какой стороны можно было захватить в свои руки жизненный нерв буржуазии, и тогда только можно было бы посмеяться над ее изворотливостью и над ее пушками... Но трусливые депутаты от 26 марта не созданы были для того, чтобы сметь. Центральный Комитет сделал большую ошибку, давши версальской армии возможность убраться из Парижа; совет же умудрился сделать еще во сто раз большую ошибку. Все повстанцы, серьезно относившиеся к делу, начинали с того, что забирали в свои руки кассу, нерв противника; один только совет Коммуны отказывался сделать это. Он отменил бюджет на содержание духовенства, которое находилось в Версале, и оставался в восторге от бюджета буржуазии, который он держал в своих руках».
В одном пункте новейшие исследователи, начиная с Дюбрейля, внесли поправку в критику Лиссагарэ. Последний, наряду со многими другими бывшими участниками Коммуны, склонен всю вину или большую долю вины за поведение в вопросе о Банке приписывать членам финансовой Комиссии, Журду, Варлэну и особенно Белэ, делегату при Банке, давая вместе с тем понять, что ответственность за ошибку падает на всех вообще прудонистов, которые забыли, что «их учитель ставил захват банков во главе своей революционной программы" (!). Позднейшая же критика выяснила, что если говорить об ответственности, то ее должна делить, вместе с финансовой комиссией или прудонистами, вся Коммуна в целом, как ее якобински-бланкистское «большинство», так и прудонистское «меньшинство».
Эта поправка основана на соображениях, которые были выдвинуты еще Белэ, когда ему пришлось защищаться от многочисленных нападок на его деятельность в качестве делегата при Банке: «Никогда в совете Коммуны, ни со стороны меньшинства, ни со стороны большинства, не было внесено ни одного предложения, которое имело бы в виду захватить Банк. Даже в конце борьбы, когда большинство Коммуны сочло необходимым поручить всю власть Комитету Общественного Спасения, и я лично неоднократно беседовал с членами этого Комитета, никогда при об'яснениях не высказывалось ни малейшей мысли о занятии или захвате Банка...»
Мало того, даже на бирже, которая, как это видно из донесений агентов Комитета общей безопасности, чутко реагировала на все социально-экономические мероприятия революционной власти, никогда не возникало сомнений насчет полной безопасности Банка.
Между тем следовало бы еще об'яснить причину указанной ошибки, следовало бы, иными словами, выяснить те об'ективные предпосылки, которые для представителей революционной власти сделали суб'ективно невозможным завладеть Банком или хотя бы поставить этот вопрос на обсуждение.
В исторической литературе, к сожалению, мало разработан вопрос о причинах той или иной ошибки Коммуны. И в данном случае точно так же не идут далее нескольких общих замечаний. Чаще всего встречается указание на слабую подготовленность парижского пролетариата, находившегося в плену у мелко-буржуазной прудонистской идеологии. Но при этом упускают из виду, что речь здесь идет о революционной тактике, которая с идеологией может и не иметь ничего общего. Ведь были же революционеры 1793 года идеологами мелкой буржуазии, и это однако не мешало им при случае прекрасно расправляться с буржуазной собственностью и кормить санкюлотов за счет «аристократов» из богатой буржуазии. Это было результатом тактических, а не программных соображений: но ведь и захват Банка мог быть чисто тактическим мероприятием, а вовсе не первым шагом к уничтожению капитализма или к «социальной ликвидации», как тогда выражались. Поэтому нельзя согласиться с Дюбрейлем, когда он считает «странной» критику позиции Коммуны в вопросе о Банке в устах таких умеренных прудонистов, какими были Малон и особенно Ранк.
Итак, указание на прудонистскую идеологию так же мало может нас удовлетворить, как несправедливые замечания Лиссагарэ о «ребяческом волнении» или трусости «депутатов от 26 марта».
В одной из работ, именно И.Степанова, мы находим иную попытку выяснить причину роковой ошибки Коммуны: «Возможно, Коммуна воздержалась от энергичных мер (по отношению к Банку) из боязни лишиться поддержки буржуазных элементов в самом Париже», но только Степанов не счел нужным обосновать это мимоходом оброненное предположение.
Наконец, следует еще отметить своеобразную точку зрения, выдвинутую в этом вопросе одним из новейших историков Коммуны, Лепелетье. По его мнению, если можно здесь говорить об ошибке, то она была совершена не Коммуной, а Центральным Комитетом. «Коммуна, правительство, установленное всеобщим голосованием и имевшее все внешние признаки регулярной, даже (!) законной власти, должна была функционировать в легальных рамках предшествовавших режимов, вышедших, как и она, из победоносного восстания. Могла ли она отдать на разграбление Национальный Банк, цитадель французской платежеспособности? Революции 1830 и 1848 г.г., декабрьский переворот 1851 г. отнеслись с уважением к этим соблазнительным сундукам и выиграли от того, что не зарезали курицу, несущую золотые яйца, не задушили доверия к кредиту Банка и правительства. Подобная щепетильность могла бы не остановить Центрального Комитета, который был лишь властью временной, порожденной восстанием и длившей восстание, имевшей поэтому возможность производить произвольные реквизиции, пример которых был дан инсургентами всех времен и народов. Коммуна же, напротив, могла и должна была проявить здесь колебание. Следует делать различие между двумя правительствами и двумя эпохами».
Здесь есть одна верная мысль: рассматривая политику революции по отношению к Банку, необходимо различать период власти Центрального Комитета и период Коммуны. Но в остальном вся аргументация французского историка является образчиком невообразимой путаницы. Во-первых, нелепо ставить вопрос о том, должна или не должна была Коммуна «отдать, на разграбление» Французский Банк: речь идет всего только о его захвате, точнее правительственной реквизиции находившихся в нем богатств. Во-вторых, совершенно не выдерживает критики сравнение с революционными правительствами 1830 и 1848 г.г. Лепелетье забывает, что между рабочим 30-х и даже 48 г. и рабочим 1871 г. существовало некоторое различие, и что последний, создавая свою Коммуну, прекрасно понимал, в чем она должна и будет отличаться от предшествовавших революционных правительств. Наконец, весьма неубедительно звучат соображения о нелегальности Центр.Комитета и легальности Коммуны. Для Версальского правительства обе власти были нелегальными, но только со второй оно находилось в состоянии открытой войны, а с первой нет; следовательно, казалось бы, что именно вторая должна была нанести ему сокрушительный удар путем конфискации банковских ценностей. Для парижского же пролетариата и нац.гвардии обе власти были одинаково законно возникшими в результате произведенной им революции. Но для радикальной буржуазии, ненавидевшей версальскую «деревенщину» и опасавшейся в то же время Центр.Комитета, различие, проводимое Лепелетье, имело бы реальное значение. И в этом не без труда найденный секрет его мысли.
Вопрос о причинах «ошибки» Коммуны так и остается нерешенным. Мы продвинемся вперед в решении поставленной задачи, только когда выясним, что собою представлял Французский Банк, и проследим шаг за шагом его взаимоотношения с обеими революционными властями.
Поехали?..
Осип Львович Вайнштейн
ПАРИЖСКАЯ КОММУНА И ФРАНЦУЗСКИЙ БАНК
Историк-марксист, 1926, том 1
-
-
04.04.2011 в 20:20topolskaya коммунар-Курск спасибо!
Без диплома спасибо, и за то еще, что разыскали Сусанну Марковну.
Свой среди чужих... с Гонкуром - пока так. Уже вижу, что пригодится...
-
-
04.04.2011 в 20:22Е.Козлова
Состав Совета Парижской коммуны
Французский ежегодник 1981
-
-
04.04.2011 в 22:18-
-
05.04.2011 в 15:10Вот так многие современные подлецы перевирают историю, приписывая коммунарам жестокость и обеляя палачей. Почитайте концовку граждане! Нет предела человеческому идиотизму. Как сказал один из участников данного форума.
-
-
05.04.2011 в 19:41Belle Garde, "а теперь почувствуйте разницу" (между наукой и поэзией
29 марта, не будучи никем на то уполномочен, он является к де-Плеку и намекает ему на возможность назначения Коммуной директора Банка. Де-Плек приходит в ужас и заявляет, что уступит только силе, но никогда не согласится добровольно признать нового директора, хотя он прекрасно понимал, что представитель революционного правительства вовсе не будет нуждаться в его признании. Зато он великодушно соглашается принять комиссара, «наподобие тех, какие существовали при анонимных обществах», и то, если этим комиссаром будет назначен сам Белэ. Предложение, шедшее навстречу желаниям Белэ, было охотно принято. Таким образом, член Коммуны, за ее спиною, заключил соглашение с представителем и верным слугою версальского правительства.
Добившись без труда своего назначения в Банк, Белэ стал действовать в полном согласии с де-Плеком, который поселил его рядом с своим кабинетом, чтобы в любой момент иметь его под руками. Роль, которую должен был играть делегат Коммуны в этом учреждении, была им для себя намечена вполне ясно. «В Банк,—писал он впоследствии,—я вошел с одной целью: с намерением защитить его от всякого насилия со стороны крайней партии (parti exagere) Коммуны». Это единственная роль, признается он сам, которая была ему по душе и ради которой он решил остаться членом Коммуны. Для того, чтобы насчет мотивов его поведения не могло больше оставаться никаких сомнений, он спешит прибавить: «Я доказал, что сделал все, чтобы не быть ее членом, что я не одобрял ее политического поведения и что я не верил в успех ее борьбы с Национальным Собранием и правительством. Я остался на посту ради Банка, падение которого представлялось мне непоправимым бедствием».
Белэ сделал в Коммуне доклад о результатах своих переговоров с Банком и что выводы этого доклада могли дать Жюлю Валлесу повод к следующей заметке:
«В Банк делегировали Белэ, и этот 76-летний старец добился один, влиянием своего возраста, своей речи и своего характера, того, чего, быть может, не могли бы добиться все батальоны Парижа и все пушки Коммуны».
Чего же добился Белэ? К сожалению, протокол, помимо простого упоминания о докладе, здесь ничего не дает. А между тем, крайне любопытно было бы знать, как он изобразил свои достижения в Банке и чем он мог вызвать такой восторг у Валлеса? По всей вероятности, он сообщил о своем соглашении с правлением Банка, сведения о котором проникли в печать не ранее 8 апреля.
«По сведениям Avenir National, между Банком и Коммуной заключено соглашение. Правительство Ратуши было при этом представлено гражданином Белэ, делегированным финансовой комиссией. В силу этого соглашения за Банком признается характер частного учреждения, и он сможет охранять свои права путем организации батальона национальной гвардии из служащих учреждения, присоединяя к этому батальону, в случае необходимости, другие отряды, подчиненные Коммуне.
С своей стороны, Банк обязуется предоставлять Коммуне, под расписку г.Белэ, фонды, принадлежащие городу Парижу; в случае же истощения этих фондов, он должен авансировать Коммуне суммы, гарантированные выпуском закладных под городское имущество».
Journal Officiel не счел необходимым опровергнуть заметку, обошедшую почти все газеты, …следует думать, что она соответствует действительности. Однако, несомненно, что при заключении соглашения Коммуна была не при чем, что оно было установлено, как modus vivendi, между делегатом Коммуны и правлением Банка в порядке внутренних взаимоотношений и что Коммуна не желала или не считала нужным придавать ему официальный характер. Это тем более вероятно, что соглашение было выгодно только одному Банку, для которого оно создавало привилегированное положение.
Любопытно, что соглашение излагается всюду в совершенно тождественных выражениях, хотя оно не приводится в виде документа, а дается в виде пересказа, стилистически сходного с остальной частью текста. Здесь дело, повидимому, не только в общем источнике, лежащем в основе всех сообщений, но и в его формальном, быть может, юридическом характере.
так как де-Плек опасался, что «первый пушечный выстрел (со стороны Версаля) будет сигналом к нападению на Банк», то ему необходимо было выяснить вполне определенно, каких жертв потребуют от Банка, чтобы он мог обеспечить свою неприкосновенность и свой кажущийся нейтралитет в предстоящей борьбе и одновременно добиться санкционирования этих жертв со стороны Версаля. Вот почему 2 апреля, как раз за несколько часов до «первого пушечного выстрела» версальской артиллерии, он отправляется к Тьеру. Естественно, что Белэ, который, несомненно, был причастен ко всей этой комбинации, добился для де-Плека пропуска в Версаль.
Версальское правительство принуждено было, скрепя сердце, согласиться на финансирование Банком ненавистной ему революции. Это согласие было необходимо де-Плеку не только потому, что он был чиновником, зависевшим от версальского министра финансов, но и потому, что иначе невозможно было бы добиться от государства возмещения «жертв», которые Банку предстояло понести. Обеспечив таким образом интересы банковских акционеров, с которыми он принужден был считаться не менее, чем с своим начальством, де-Плек возвратился в Париж с мудрой решимостью свести к минимуму неизбежный «расход на Коммуну». В этом ему должен был помочь не только Белэ, но, как мы увидим ниже, и министр финансов самой Коммуны.
Те странные на первый взгляд привилегии, которыми пользовался Банк за все время осады Парижа версальцами, могут быть до мельчайших деталей об'яснены из факта существования соглашения. Так, напр., известно, что на всех государственных и общественных зданиях Парижа развевалось красное знамя, знамя революционной Коммуны . Только Банк, который был, конечно, принужден спустить свой трехцветный флаг, не поднял взамен его никакого другого: ведь он, согласно договору, рассматривался, как учреждение нейтральное.
...рассмотрим попытку захвата Франц. Банка, которая была сделана 12 мая по инициативе, вероятно, Комиссии, Общ. Безопасности. В этот день тот же 208-й батальон, но подкрепленный отрядами «Мстителей Флуранса» и «Гарибальдийцев», окружил здание Банка, занял все его выходы и прекратил движение на прилегающих улицах. Эта операция, повидимому, имевшая целью изолировать Банк и воспрепятствовать его обращению за помощью к Коммуне, производит впечатление подготовки к осуществлению тщательно и во всех деталях задуманного плана. Руководивший ею комиссар Общ. Безопасности Лемусси заявил встревоженной администрации Банка, что он имеет полномочие произвести обыск во всех помещениях, и потребовал, чтобы сопровождавшим его отрядам был открыт в них доступ. Что речь здесь шла не об одном только обыске, нетрудно было догадаться: Лемусси не мог удовлетворительно об'яснить, зачем ему нужно было стянуть к Банку столь значительные вооруженные силы для выполнения этого поручения. Когда ему было затем предложено осмотреть все помещения в сопровождении одного Белэ, он решительно отказался. Очевидно, его задача заключалась в том, чтобы ввести, под предлогом обыска, нац.гвардейцев внутрь Банка, после чего их нетрудно было бы там и оставить. Коммуна, поставленная перед совершившимся фактом, вряд ли нашла бы после этого возможным удалить оттуда свои отряды, так как ее большинство обнаруживало в это время склонность к самым решительным действиям, а Комитет Общественного Спасения, от имени которого была сделана эта попытка захватить Банк, и подавно не отказался бы ее санкционировать. Когда выяснилась неудача предприятия 12 мая, Комитет, правда, заявил, что он к этому делу не имел никакого отношения; но это был, несомненно, чисто дипломатический шаг, ничего не говорящий о том, как отнесся бы Комитет к захвату Банка, если бы таковой произошел.
Прежде всего, не случайно, что для обыска в Банке был выбран день, когда Белэ, перенесший накануне тяжелую операцию, лежал больной в постели. Вызванный срочной запиской де-Плека он тем не менее явился и, после бурных об'яснений с Лемусси и с командирами батальонов, настоял на их удалении из округа Банка. Ему удалось этого добиться потому, что он действовал, как официальный представитель власти, авторитету которого Лемусси не мог противопоставить каких-либо определенных и более широких полномочий. В ответ на заявление комиссара О. Б., что он должен произвести обыск по поручению Коммуны, Белэ имел формальное право воскликнуть: «Здесь я представляю Коммуну»! После этого Лемусси, который не получил никаких дальнейших указаний от своего начальства, принужден был увести свои отряды, но и Белэ сделал вполне логический вывод из создавшегося положения, когда немедленно послал Коммуне свою отставку.
Приняв отставку своего делегата, Коммуна подтвердила бы решение завладеть Банком; сохранив полномочия Белэ, она должна была бы вынести порицание или даже наказать людей, виновных в действиях против Банка помимо ведома полномочного делегата при этом учреждении. Коммуна сохранила Белэ; но не дала ему ни малейшего удовлетворения, не распорядилась даже произвести расследование о событиях 12 мая. Вся нелогичность такого поведения целиком вытекает из упомянутой выше сложной политической обстановки и нежелания дать новую пищу внутренним разногласиям. Впрочем, как раз в это время борьба между «большинством» и «меньшинством» достигла максимального напряжения, и пленум Коммуны между 12 и 18 мая фактически не созывался. А в лихорадочной атмосфере последних дней такие эпизоды, как неудавшийся захват Банка, быстро стирались и исчезали под давлением все новых неудач, приближавших трагическую развязку.
-
-
05.04.2011 в 19:41Коммуна имела возможность использовать Фр. Банк в двух отношениях: во-первых, как заложника против версальского правительства; во-вторых, как неисчерпаемый источник средств для субсидирования революции и гражданской войны. Первая цель могла быть достигнута вооруженным захватом Банка и прекращением всех его операций. Это означало бы полный разрыв с буржуазией, со всеми ее группировками. Пойти этим путем Коммуна не желала. Изолированная в Париже, отрезанная блокадой от всей Франции и остального мира, она не хотела расстаться с иллюзией, что благожелательный нейтралитет радикальной буржуазии в состоянии сказать решающее влияние на исход революционной борьбы. У нее не было—и по об'ективным причинам не могла быть—твердого убеждения в том, что парижский пролетариат сумеет добиться один, без всякого союзника, в атмосфере всеобщей вражды, хотя бы минимального успеха. Наконец, ей приходилось считаться с присутствием у самых ворот Парижа прусских штыков, которые в любой момент могли выйти из роли наблюдателей и реагировать самым неожиданным образом на захват Банка.
Но существовала другая возможность, которая, можно сказать, сама давалась Коммуне в руки. Она могла добиться от Банка самой широкой финансовой поддержки, которая позволила бы увеличить в десятки раз бюджет Журда, лучше организовать военные силы, развить агитационную работу, принудить к молчанию продажную прессу и к бездействию версальских шпионов... Производя энергичное и непрерывное давление на Банк, поставив под строжайший контроль своих финансовых органов все его операции, оборвав всякую связь его с Версалем, обезоружив батальон его служащих, арестовав его директора, как ставленника еще императорского правительства,—Коммуна добилась бы своей цели, не посягая на неприкосновенность этого «заповедного» учреждения и не вступая в конфликт с парижской буржуазией.
Казалось, что именно на этот путь Коммуна готова была ступить. Она не признала де-Плека, поставила во главе Банка своего делегата, наделила его самыми широкими полномочиями, ее Комиссия Общ. Безопасности пыталась неоднократно арестовать де - Плека. Если эти действия не достигли своей цели и если Банк успел, несмотря на свой «нейтралитет», выдать правительству Тьера за два месяца 257.790.000 фр. для борьбы с Коммуной, в то время как последняя получила только 16 миллионов, то ближайшие причины этого следует искать в неудачной структуре правительственного механизма Коммуны, в независимости и бесконтрольности ее прудонистской финансовой комиссии и в предательской роли ее делегата при Банке.
-
-
05.04.2011 в 19:47Копите факты и ссылки, граждане ). Чуть поднимет головенку какой-нибудь либерашист - вы ему сразу: Нац.архив, папка такая-то, картон такой-то, текст, - у вас есть опровергающий документ? и не давайте никогда себя уводить на почву емоциональных поскуливаний.
-
-
05.04.2011 в 20:36-
-
06.04.2011 в 06:14Свой среди чужих... и кто бы сомневался ))
В данном случае Антокольскому были, конечно, безразличны факты. Беле у него - представитель именно Коммуны, а не автономной комиссии, и представитель не просто юридический, а морально-идейный. А двуногие крюшоны и брокары (говорящая фамилия) олицетворяют старый мир, тьеристов, в самом широком смысле - все противоположное Коммуне.
Но пусть кто попробует сказать, что у Антокольского "все неправда" и во Франц.банке служили порядочные люди!
-
-
06.04.2011 в 06:15-
-
06.04.2011 в 06:44А вот сопоставить , по времени эти расстрелы, увы у "наших" писателей ума не хватает.
коммунар-Курск потому и нужно тыкать носом их и их публику.
Capra Milana интересная статья. Выводы слабоваты, да?
Во II томе изданного в СССР полного собрания Протоколов заседаний Парижской Коммуны опубликованы краткие биографии членов Коммуны. Они составлены И. С. Книжником-Ветровым и И. И. Сиволап под редакцией Э. А. Желубовской и А. И. Молока - значит, нам туда дорога ))
-
-
06.04.2011 в 06:47Прямо для сегодня программа.
Платон Михайлович Керженцев
РАБОЧИЕ КЛУБЫ ВО ВРЕМЯ ПАРИЖСКОЙ КОММУНЫ 1871 года
Исторический журнал, 1940, №№ 4-5. С.93-101
в формате html (подготовил тов.Rexy-Craxy)
-
-
06.04.2011 в 08:11Свой среди чужих... ну, Е.Козлова работала не по архивам, а реферировала литературу. И какие особые выводы могут быть? Вульгарно-социологические? Так мы их не ждем, их нам не надо.
Вот статью за 1957 год мне бы тоже хотелось. Но увы, увы, товарищи Л., Мария и Э.П.! Пришла я в библиотеку нашего бывшего пед.ин-та иностранных языков, а мне и говорят: списали. Осталась надежда на столицу.
Forster2005 по поводу Антокольского вы правы, граждане.
Свой среди чужих... вы когда-нибудь видели интеллектуально честного и последовательного либерала?.. И я нет. Последовательных видела. Они становятся фашистами или расистами par la force de choses. Или,точнее, в силу собственной логики.
-
-
06.04.2011 в 22:23Марксу была известна слабость французской секции Интернационала в области революционной теории. Как только он узнал о провозглашении республики, он послал Серрайе в Париж, чтобы «наладить там дела» с парижским Федеральным советом. Маркс пишет 6 сентября Энгельсу:
«Это тем более необходимо, что сегодня устремляется в Париж вся «французская секция», чтобы делать там глупости от имени Интернационала. «Они» хотят свергнуть временное правительство, учредить Commune de Paris, назначить Пиа французским посланником в Лондоне и т.п.»
7 сентября, когда Серрайе прибыл в Париж, он не нашел там ни секций, ни Федерального совета Интернационала:
«Все члены были в тюрьме, а теперь разбросаны по разным полкам — одни в регулярной армии, другие в национальной гвардии, некоторые в мобильной гвардии... Товарищество распалось». Недооценивая необходимость преобразования секций Интернационала в партию пролетариата, парижский Федеральный совет направлял секциям следующие указания в качестве директив к действию: «...Час недоверия и раскола не настал. На нас лежат только две обязанности, которые нам надлежит выполнить: оборона Парижа и принятие мер предосторожности против растерявшейся, ошеломленной, но не побежденной реакции.»
Организации Интернационала во Франции действительно были неоднородны и весьма далеки от единства теории и практики, которое характерно для подлинно пролетарской партии. Секции Интернационала представляли собой группы, отражавшие разнообразие течений, существовавших среди рабочего класса. …Поэтому учитывая «исключительно трудное положение», в котором оказался французский рабочий класс, Маркс давал ему полезные советы:
«Всякая попытка ниспровергнуть новое правительство во время теперешнего кризиса, когда неприятель уже почти стучится в ворота Парижа, была бы безумием отчаяния. Французские рабочие должны исполнить свой гражданский долг, но, вместе с тем, они не должны позволить увлечь себя национальными традициями 1792 г. ...Пусть они спокойно и решительно пользуются всеми средствами, которые дает им республиканская свобода, чтобы основательнее укрепить организацию своего собственного класса».
Цитаты по книге М.Шури.
Вопросы вот в чем.
1. Рост влияния Интернационала наблюдался в предвоенные годы. Но на момент начала войны и революционной ситуации зимы-весны 1871 года франц.секция отнюдь не стояла во главе революционной колонны. В то же время в литературе - не везде, но во многих работах, - подчеркивается роль Интернационала...
2. Совет Маркса «пусть они спокойно и решительно пользуются всеми средствами, которые дает им республиканская свобода» выполним при одном условии – если республика, хотя бы фаврово-тьерская, существует. А существует она до созыва марионеточного собрания. Значит, участвовать в обороне и сопротивляться перемирию – задача рабочих. Не могут они устраниться от защиты страны. Противоречит это рассуждение Марксову?
-
-
06.04.2011 в 22:25Цель всех этих клеветнических измышлений состоит в том, чтобы доказать, что Октябрьская революция установила у нас не диктатуру пролетариата в понимании Маркса и Энгельса, а диктатуру над пролетариатом.
Этой опасности не сумел избежать автор данной книги в своих предшествовавших исследовательских работах по истории Коммуны. Совет Коммуны рассматривается как орган мелкобуржуазный и противопоставляется в этом качестве Центральному комитету национальной гвардии, как единственному настоящему представителю интересов пролетариата, хотя для такого утверждения нет никаких оснований. В результате создается совершенно неверное представление о наличии какого-то двоевластия, чуть ли не классовой борьбы среди самих же революционеров, в то время как речь может итти только о существовании некоторых трений между обоими органами — факт общеизвестный, объясняемый неупорядоченностью взаимодействия отдельных частей в механизме управления Коммуны: ведь этот механизм строился всего лишь в течение нескольких недель, даже дней. Еще более грубой ошибкой является противопоставление Совета Коммуны пролетариату, изображение всей социально-экономической деятельности Коммуны результатом давления на нее со стороны рабочих, как бы вырывавших у мелкобуржуазных партий то или иное революционное мероприятие. В связи с этим стоит и недооценка социально-экономического законодательства Коммуны и переоценка политической зрелости парижского пролетариата, беда которого как раз ведь и состояла в недостаточной политической зрелости, в существовании известных демократических иллюзий, в отсутствии теоретически выдержанной и дисциплинированной партии.
Проявленное автором пренебрежение к Совету Коммуны коренится в антиленинской оценке того факта, что Коммуна формально была избрана всеобщим голосованием. Ложной с начала до конца и политически весьма вредной является общая установка украинской работы автора — рассматривать динамику революции 1871 г. после 18 марта не как процесс развития диктатуры, а как процесс развития к диктатуре. В этой же работе имеются преувеличения и неверные формулировки в вопросе о социально-экономических предпосылках Коммуны, в вопросе о роли прусской оккупации и интервенции в поражении Коммуны, в вопросе о подготовленности беднейшего крестьянства к пролетарской революции.»
Из книги О.Л.Вайнштейна, автор самобичеванием занимался.
А как вы, граждане коллеги, оцениваете линию пролетариат-Совет коммуны? И в чем, собственно, видите диктатуру Коммуны? (Сами понимаете, сколь важно найти правильное определение...)
-
-
06.04.2011 в 22:42Свой среди чужих..., мне почему-то захотелось ответить буквально словами Евгения Васильевича: "порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта" ). Верней, полезнее порядочного историка может быть лишь большой поэт. К коим следует, по-моему, относить Антокольского.
В данном случае Антокольскому были, конечно, безразличны факты. Беле у него - представитель именно Коммуны, а не автономной комиссии, и представитель не просто юридический, а морально-идейный. А двуногие крюшоны и брокары (говорящая фамилия) олицетворяют старый мир, тьеристов, в самом широком смысле - все противоположное Коммуне.
Forster2005, да, столкновение двух мировоззрений и двух миров... и на чьей стороне победа - отнюдь не очевидно.
интересная статья. Выводы слабоваты, да?
Свой среди чужих..., статья без претензий. Nataly Red Rose права, работа теоретическая, написана на 5-м году существования исторического факультета в НТГПИ. И большинство авторов часто забывают, что на самом деле делает персонажа выразителем интересов/представителем того или иного класса.
-
-
07.04.2011 в 17:02В топе не прописаны ссылки к фильмам "Зори Парижа", "Два друга" и "Коммуна" (вот они); а вот "Пышка" -- уже упомянутая выше.
-
-
07.04.2011 в 17:22-
-
07.04.2011 в 21:07Письма деятелей Первого Интернационала в дни Коммуны 1871 года. Под редакцией В. Адоратского, М. Зоркого, Ф. Ротштейна // М.: Партийное издательство, 1933
answ.do.am/load/istorija/zapadnaja_evropa/pisma...
-
-
07.04.2011 в 21:28-
-
07.04.2011 в 23:14часть 1
часть 2
часть 3
Режиссёр - Роберт Менего, композитор - Жозеф Косма, 1953 год.
В.И. Ленин
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ К СТАТЬЕ
А. В. ЛУНАЧАРСКОГО «ПАРИЖСКАЯ КОММУНА И ЗАДАЧИ
ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ДИКТАТУРЫ»*
ПСС, 5 изд., т.11, стр.132
Эта справка учит нас, прежде всего, тому, что участие представителей социалистического пролетариата вместе с мелкой буржуазией в революционном правительстве принципиально вполне допустимо, а при известных условиях прямо обязательно. Эта справка показывает нам далее, что реальной задачей, которую пришлось выполнять Коммуне, было прежде всего осуществление демократической, а не социалистической диктатуры, проведение нашей «программы-минимум». Наконец, эта справка напоминает нам, что, извлекая уроки для себя из Парижской Коммуны, мы должны подражать не ее ошибкам (не взяли французского банка, не предприняли наступления на Версаль, не имели ясной программы и т. д.), а ее практически успешным шагам, намечающим верный путь. Не слово «коммуна» должны мы перенимать у великих борцов 1871 года, не слепо повторять каждый их лозунг, а отчетливо выделить программные и практические лозунги, отвечающие положению дел в России и формулируемые в словах: революционная демократическая диктатура пролетариата и крестьянства.
* - сама статья Луначарского не попадалась.
-
-
08.04.2011 в 06:03И еще - кто найдет пьесу Бориса Арнольдовича Вакса "Парижская коммуна"? В сети текста нет, конечно, зато есть замечания каких-то безымянных субъектов про "бездарные агитки". Одним словом, нужно бы посмотреть, что за пьеса. Может, она хорошая.